Проект `Ковчег`, Воздушные рабочие войны. Часть 1 - Дмитрий Лифановский

Стася. Ему было приятно, что этот спокойный, беззаветно храбрый и беспощадный в бою белорус, потерявший в первые дни войны под немецкими бомбами всю семью, с таким уважение говорит о его сестре. Федоренко еще раз прислушался к уже почти не различимому звуку улетающих вертолетов и пошел вслед за Стасем в глубину густо заросшего папоротником и волчьей ягодой леса. Теперь им предстояло сидеть тихо-тихо до тех пор, пока немцы не решат, что диверсанты покинули лес, и не снимут оцепление. Ну или не найдут проход через болото. Тогда останется только принять свой последний и решительный. Но это не пугало. Гораздо хуже была неизвестность.

Как ни странно заслон прошли совершенно спокойно. Да и заслона того было одно название. Не было здесь у немцев летчиков подготовленных к ночным полетам. А учитывая то, что немцы их не видели, зато сами были на экранах радаров, как на ладони, пролет можно было бы назвать легкой прогулкой. Возможно, были зенитные засады, да вот только уходили они не вдоль дорог, как принято летать в этом времени, а над лесом, сначала взяв прямо на север и лишь потом, уже в районе Бегомля повернув на восток. Омрачало перелет только то, что Лукину под вечер стало хуже, и сейчас он метался в горячечном бреду. Да еще пленный, проспавшись и придя в себя, попытался устроить концерт, но был быстро успокоен и сейчас злобно постреливал глазами на окружающих его русских, сквозь сочно-фиолетовые щелочки. В темноте салона казалось, что немцу завязали глаза черной повязкой.

Едва приземлились на площадку Ковчега для дозаправки, как к вертолету бросился, сверкая круглыми очками на некрасивом лице, долговязый худой полковник медицинской службы:

— Где раненый? — голос его был требователен и напорист. Он буквально заскочил в салон и увидев лежащего кулем немца, бросился к нему.

— Это не раненый, товарищ полковник! — прикрыл Штрауха от доктора Тихонов, — раненый вон, в конце салона. Медик кинулся туда. Один взгляд на окровавленные повязки, рука на пульс и он уже распоряжается, как будто он здесь единственный самый главный командир:

— Носилки сюда! Срочно в операционную!

В салон заскочили его помощники и отодвинув в сторону растерявшуюся от напора полковника Зою, аккуратно переложили раненого на носилки и тут же, ловко, будто они всю свою жизнь занимаются выгрузкой раненых из вертолетов, выскочили с ним наружу. Полковник ринулся вслед за подчиненными, но был остановлен Волковым:

— Сергей Сергеевич! Товарищ Юдин[ii]!

— Да?! Только быстро, мне некогда!

— Товарищ Юдин, Вы понимаете, что я не смогу оставить раненого на базе?

— Я понимаю, что если его сейчас не прооперировать, то до большой земли он не долетит, товарищ полковник государственной безопасности! А здесь у меня есть все шансы вытащить парня с того света! Все товарищ Волков, каждая секунда на счету, — и доктор, не дожидаясь ответа, бросился догонять санитаров. Владимиру Викторовичу оставалось только крикнуть ему вслед:

— Сколько хоть по времени займет операция?

— Потом, все потом! — махнул рукой Юдин, скрываясь во входном проеме базы.

— Это кто? — подойдя к Волкову и поздоровавшись с ним, спросил Сашка, кивнув на вход в базу.

— Юдин Сергей Сергеевич, заместитель Главного хирурга армии. Повезло вашему раненому, что он здесь оказался.

— Так себе везение, — не согласился Сашка.

— Ты летчик. Ты просто не понимаешь, что то, что вы сделали, вся эта операция, была один сплошной риск. И добиться абсолютного успеха потеряв при этом двух бойцов, причем второй возможно не безвозвратно, это просто чудо! — Волков покачал головой, глядя на обходящую свой вертолет дочь, — так Ленка скоро меня наградами обойдет.

— Не обойдет, — усмехнулся Сашка, — у вас их уже богато.

— Богато, — отстраненно протянул Волков, — Саша, я не могу оставить раненого здесь. Ты же знаешь, у меня каждый человек по спецспискам. Он выздоравливать начнет, мне его в палате не выпуская держать? А потом на Большую землю как?

— Да заберем мы его Владимир Викторович. Главное чтоб этот ваш главный хирург успел. Мне линию фронта по темноте пролетать лучше.

— Заместитель.

— Что заместитель? — не понял Сашка.

— Заместитель Главного хирурга.

— Да какая разница! — махнул рукой Сашка, — хоть главный стоматолог, лишь бы Лукина вытащил.

— Этот вытащит, — уверенно заявил Волков, — пойдем, товарищ Сталин просил, чтоб ты с ним связался, как прилетишь. Сашка поморщился. Точно сейчас за склад пропесочит.

На удивление, сильно стружку Сталин снимать не стал, лишь укоризненно покачал головой и устало как-то по-домашнему сказал:

— Саша, Саша, и когда ты повзрослеешь? Ты же командир корпуса особого назначения, а не авантюрист какой-то из американского кино. Хорошо знаю я за тобой такую черту, предупредил Ганина.

Сашка виновато понурился. Лучше бы разгон устроил, а вот этот тихий укоризненный голос. Стаин вдруг с удивлением понял, что для него неожиданно очень важно стало не потерять доверие Иосифа Виссарионовича. И не потому, что это грозит ему какими-то последствиями, а потому, что он бесконечно уважает этого мощного человека с добрым прищуром смотрящего на него усталыми глазами с монитора компьютера центра связи.

— Виноват, товарищ Сталин.

— Скажи спасибо Ганину, — ворчливо заметил Сталин, — если б не он, был бы виноват. И начинай уже думать! Не заставляй меня пожалеть, что я тебе командование доверил, — Верховный добавил в голос стужи. По спине у Сашки пробежали мурашки.

— Я постараюсь, товарищ Сталин.

— Ты не старайся, ты сделай! Как там пленный? — разгон подошел к концу.

— Проспался, — скривился Сашка, — пытался буянить, пришлось успокоить.

— Вы там его не сильно помяли? Мне его еще мировой общественности предъявлять вместе с доказательствами его художеств, — Сталин усмехнулся, показывая, что степень помятости Штрауха беспокоит его по стольку поскольку.

— Не сильно, — поддержал Верховного улыбкой Сашка, — немножко взгляд выразительней сделали, но это пройдет.

— Ясно. Надеюсь, ты вел съемку операции?

— Только видеофиксация штурмовки, работу осназа никто не фиксировал.

— И не надо. Это такие герои, которых не надо знать в лицо. Кто из людей Ганина с тобой летит?

— Лукин. Тяжело ранен. Сейчас ему тут операцию делают. И Космодемьянская.

Иосиф Виссарионович задумался:

— Значит, судьба ей в героях ходить, — он хитро усмехнулся, — вот с ней и будете перед журналистами отдуваться.

— Товарищ Сталин!

— Что товарищ Сталин? Этот тебе наказание за авантюризм, — он уже откровенно смеялся. — Вторую порцию дома от Мехлиса получишь, — в глазах Сталина мелькнуло веселое предвкушение. Сашка скривился. Что еще задумали эти старшие товарищи? Наверняка что-то такое, что